Чёрная Пешка - Страница 279

279

-«Милый Да! Никто не сможет даже представить себе, как мы к тебе относимся – Оки… и я. Спасибо за все! Пожалуйста, помни о нас. В одну рамку я вставила снимок. Я и Оки прошлым летом сфотографировались на бастионе крепости, вроде бы получилось неплохо. Не хочу ничего советовать и навязывать, но видела как-то в твоем блокноте рисунок гелевым карандашом. Ты сказал: «Моя мама». Кажется, рисунок по размерам как раз подойдет к второй рамке.

Ага»

Всеслав, качая головой и смотря на непроглядно черный круг иллюминатора, машинально дожевал пирожок. Вывалил на постель вещи из сумки, Блокнот оказался на самом дне. Всеслав осторожно вынул из него листок с портретом и аккуратно вставил под тонкое стекло.

-Что ж, -сказал он, -пусть будет так, правда, ма?

Всеслав пробежал наверх по освободившейся лестнице и направился к зданию, сиявшему огромными витринами. Это было роскошное кафе. И в нём ни души. Всеслав сел за столик, аккуратно устроив медвежонка на коленях. Он вообще не хотел выпускать из рук плюшевого друга.

-Не пей сока! –предупредил Мишка, -Нам еще, может быть, долго идти. Лучше молока налей.

-Конечно. Я так и хотел.

Всеслав жевал галеты, запивая теплым, удивительно вкусным молоком. Мишка терпеливо ждал.

-Все? Подкрепился?

-Вроде бы.

-Что ж, пойдем дальше?

-А надо?

Медвежонок выразительно развел плюшевыми лапками.

-Понятно. -сказал Всеслав. –Хотя не очень хочется.

Он вышел из кафе и поплелся по набережной. Любопытно, что теперь на ногах у него были сандалии. Откуда они взялись? Сами наделись?

-Мишка, мне это не нравится. Не помню, чтобы…

-Чего там… Смотри под ноги внимательнее, тут ступеньки стертые.

Всеслав поднялся по узкой лестнице, виляющей между старых акаций и пышных кустов сирени. Впереди в конусах фонарного света виднелась деревянная беседка.

-Её вечерами строили в парке соседи: дедушка Слободан и дедушка Николае. –вспомнил Всеслав. –Они очень любили рукоделие. А я прибегал смотреть, как старики работают. Никаких инструментов с программированием они не признавали, применяли только старинные пилы и точные копии прежних рубанков. Даже кибердворников прогоняли и сами сметали опилки вениками из камыша.

Всеслав вошел в беседку и топнул по толстым доскам пола.

-Нигде не скрипнет. -с почтением признал он. –Мастера. Я завидовал тому, как споро они обращались с молотками и топорами. Доски мне разрешалось подавать, наблюдать – сколько угодно, а вот топоры и рубанки были под строгим запретом: «Обращаться с инструментами, Славко, надо учиться! –назидательно гудел в усы Слободан. –Строить – это большое искусство. Не присматривать, как кибертехники, за железными оболтусами, громоздящими стены, не высиживать дворцы из яиц, как эмбриомеханики, но – строить собственными руками. Так, чтобы пахло землей, краской, свежераспиленными досками.»

-«О, разошелся, морж старый! –подначивал дед Николае, -А для кого вчера кибер бревно разделывал?»

-«Так то дело совсем другое. .-возражал дедушка Слободан, -возраст наш с тобой не тот, чтобы стволы по два центнера ворочать.»

Всеслав провел ладонью по деревянной резьбе:

-Молодцы деды!

Мишка вздрогнул и насторожился:

-Слышишь?

-Нет.

-Внимательнее!

Да, надо было опять уходить. Не мешкая. Пока еще время было и следовало его использовать. Из угла беседки раздалось скрипучее монотонное бормотание: «Рыцарь Бертран повернул своего скакуна в низину, надеясь пересечь мрачные болота до вечернего звона. Но прежде чем он проделал половину пути, он был сбит с толку множеством разветвляющихся тропинок. Не в силах ничего разглядеть, кроме окружающего его бурого вереска, он совсем потерял направление и не знал, куда ему следует двигаться. В таком положении и застигла его ночь».

-Брысь! –досадливо приказал медвежонок. Бормотание прервалось. Но тут же возобновилось. Всеслав выбежал из беседки и, ускоряя размеренный бег, устремился прочь. Позади, затихая, слышался скрип: «То была такая ночь, когда луна бросает сквозь черные тучи лишь слабый отблеск света. Порой она появлялась во всем великолепии из-за своей завесы, лишь на миг открывая перед несчастным Бертраном вид широко раскинувшейся пустынной местности. Надежда и врожденная смелость пока вынуждали его двигаться вперед, но наконец усиливающаяся темнота да усталость тела и души победили: страшась сдвинуться с твердой почвы и опасаясь невидимых трясин и ям, он в отчаянии спешился и упал на землю. Но недолго пребывал рыцарь в таком состоянии: его слуха достиг зловещий звон далекого колокола».

Комментарий Сяо Жень:

Одним из немногих КОМКОНовцев, которые затребовали отправленные в архив донесения Черной Пешки и ознакомились с ними, был культуролог Комитета Тимур Усеинов. К сожалению, мне так и не удалось с ним встретиться, поскольку он практически все время проводил (и сейчас проводит) во Внеземелье. Даже используя экстренную нуль-связь, не всегда получается отыскать его. Тем не менее, я все же получила любезное разрешение опубликовать некоторые записи из его «Блокнота размышлений и наблюдений»:

«-Все написанное мною - это попытка посмотреть на жизнь саракшианцев изнутри. Не взглядом пришельца, который ищет экзотику инопланетной жизни, а взглядом Человека, который ищет Человеческое в Другом мире.

Это проще увидеть, когда сидишь с ними – саракшианцами - на остановке и ждешь автобуса.

Стоишь в магазине и смотришь сквозь витринное стекло, как соседские дети играют в прятки. Когда идешь по парку и видишь, как молодой человек знакомиться с красивой девушкой, а та не отталкивает его.

279