Чёрная Пешка - Страница 247

247

-Здорово! –объективно признал Лунин.

Площадь быстро пустела. Всеслав подхватил сумку и, рассудив, что автобуса ждать глупо, прикинул, как добраться до Белофлотской улицы самым коротким путем. Кажется, вот через эти кварталы…

Он быстро пересек парк, вышел через переулок в безлюдный проходной двор и собирался свернуть на Белофлотскую, когда услышал унылое поскребывание в темном углу.

Уборщица в одежде неопределенного цвета с зеленой руной «дзэ» на спине и рукавах тщетно пыталась поднять полную урну к мусорному ящику. Рядом на асфальте лежали метла и совок.

-Машшарахша… -пробормотала женщина.

Всеслав подхватил урну за вторую ручку, притянул к высокому ящику, опрокинул и отдал пустой жестяной цилиндр рабыне.

-Хонтику ги шар? –спросил он.

Та отпрянула: -Вы хонтиец?!

-Нет. С юга бывшей Отчизны. Иммигрант. Недавно приехал.

-Тогда вам надо знать. –быстро заговорила она на эм-до, глядя на Всеслава большими глазами, странно темневшими на худом лице, -Никогда не помогайте рабам и не жалейте их ни при каких обстоятельствах. Не запрещается, но уважать вас не будут. А против общественного мнения идти никак нельзя. Особенно среди «желтых». Все, что угодно, только не это.

-Никто ведь не видел.

-Все равно, не надо. Сейчас не заметили, так в другой раз кто-то рядом окажется.

Всеслав кивнул. Он понял, отчего поступил так… непроизвольно и неосмотрительно. Лицо женщины чем-то напоминало материнское.

-Возьмите. –он вынул деньги из кошелька и протянул уборщице . –Пожалуйста!

Та отрицательно замотала головой и даже отступила на шаг.

-Да вы что! Если у кого-то из «дзэ» обнаружат хотя бы грош…

-Тогда вот тут у меня в сумке разные продукты. И пирог тоже...

-Послушайте еще совет на будущее: если захотите угостить кого-то из наших, никогда не передавайте ничего из рук в руки. Оставьте рядом и притворитесь, что забыли. На такое здесь принято смотреть сквозь пальцы.

-Возьмите. –настойчиво повторил Всеслав. –Очень вас прошу. Из рук в руки.

-Спасибо. –тихо сказала рабыня. Она взяла сумку, прижала к груди и молча смотрела под ноги.

-Хочется пожелать чего-то доброго. –Всеслав вздохнул, -Только не знаю, чего. Но все равно - желаю. А вишневый пирог – вкусный, несмотря на то, что праздник для вас чужой…

Он повернулся и побрел мимо ряда ярко освещенных окон, за которыми слышалась танцевальная музыка.

-И тебе – всего хорошего. –едва слышно сказали сзади.

Алия Зугдадико, «дзэ» № 44-218, поднесла сумку к струящемуся у подъезда свету фонаря, заглянула внутрь. Бутылка с золотистой этикеткой и такого же цвета вином. Само собой, нести его своим может только сумасшедший. Доносчиков вроде бы нет. Но проболтаться вполне могут. Рискнуть отойти здесь подальше в тень и пригубить? Кто знает… Несколько глотков, первый раз за двенадцать лет… Заметят? Вряд ли, начальницы сегодня не будет. А если и заметят, что тогда? Отправят к ассенизаторам? Ну, так что ж, надоело все! Пробка вытаскивается легко… Боги, как замечательно… Мягкий белый батон пусть лежит, поделить на всех по возвращении в барак. Компот, колбаса, сыр, разные маринады, салат в упаковке. А вот и их прославленный пирог. Ах, какие они сентиментальные, эти островитяне, какие приверженцы добрых семейных традиций: «Ах, весенняя вишня в цвету, ах, новогодний вишневый пирог». Отломить кусочек сыра и глотнуть вина… Вкусно… Спасибо ему…

Кому? Да кто же это вообще был? «Дзэ» № 44-218 вдруг перестала жевать, съежилась и попятилась прочь из конуса фонарного света. То, что это не островитянин, она поняла сразу, еще до того, как он спросил: «Вы хонтийка?» Но что случилось потом, в тот момент, когда их глаза встретились? Ей показалось, будто произошло то, что бывает, когда из кинофильма вырезают несколько поврежденных кадров, а потом ленту снова склеивают. Фигура мужчины в курке словно дернулась: исчезла и вновь появилась на том же месте. Почти на том же. И почти тут же. В легендах островитян упоминаются морские духи, выходящие ночами из глубин. Одни – добрые, другие – злые, но все ведут себя необычно.

…«Выходят духи из пучины,
Что носят странные личины:
То – женщины, а то – мужчины.
И, неприметные всегда,
Они ни с кем не ищут встречи,
Ни перед кем не держат речи,
Усталые сутулят плечи,
Входя с толпою в города.
Для духов глубь, а не земля – дом,
Дух, может статься, идет рядом,
С опущенным в брусчатку взглядом,
Не говоря ни "нет", ни "да"[2]»…

Алия Зугдадико, «дзэ» № 44-218, давно уже не верила ни во что и ничего не боялась. Но сейчас она, не отрывая взгляда от темной арки ворот, быстро побросала совок, веники и рукавицы в холщовый мешок, сунула туда же подаренную незнакомцем сумку с продуктами и поспешила прочь.

Саракш, Островная империя

Желтый Пояс, о.Цаззалха, город Дезго-Гайхози

0 часов 20 минут, Новогодний праздник, 9591 год от Озарения

Лунин торопливым шагом несся через сквер, мысленно костеря себя за допущенный прокол: «Прогрессор! Тьфу! Хорош, хорош, нечего сказать!» Он несколько успокоился, только выходя на Белофлотскую. Да-а, добро хоть рядом не оказалось свидетелей, когда он потерял контроль над собой и, вместо того, чтобы вздрогнуть от неожиданности, как полагалось бы простому смертному, непроизвольно ускорил биологическое время. Дурную услугу оказали упорные тренировки по субаксу. Через долю секунды все было вновь в полном порядке, рабыня, кажется, ничего не успела заметить. Но даже если успела, кто несчастную будет слушать. А причиной срыва было ее внешнее сходство с Ольгой Луниной.

247