Чёрная Пешка - Страница 211

211

5 часов 5 минут, 1-го дня 2-ой недели Оранжевого месяца, 9590 года от Озарения

Чай допивали молча и не торопясь. Дело в том, что за спиной батискафщики вели преинтереснейшую беседу, в которую вслушивался не только Лунин, но и инспектор. Очевидно, глубоководники зашли пообедать и согреться и не очень торопились выходить на промозглые улицы Зи.

-Давно это было... –с былинными интонациями начал повествование коротко стриженый усатый батискафщик. -В те самые поры, когда всё виделось не так, как нынче. Мой отец рассказывал, что строили у нас тогда, братцы мои, самые-самые первые ракеты-носители. Они так и назывались «Молния-001». И заполняли их дюралевые баки по самые крышки чистейшим, словно слеза младенца, спиртом. Так вот, первое испытание «Молнии» успешно завершилось, бидон с краской, изображавший боеголовку, упал аккурат в центр мишени. Всеобщее ликование. Банкет по этому поводу. Отец среди приглашённых техников тоже сидел за огромным столом. И вот известный боевой адмирал из комиссии по приемке вооружений, провозглашая тост и глядя на конструкторов поверх рюмки, пробасил:

-Великое дело сделали. Ракета замечательная, целый город разворотить сможет... Одно нехорошо - вы же в нее девять тыщ фунтов сахарного спирта заливаете! Сделайте из этого сахара ром, раздайте моим десантникам, так они вам этот город с ходу возьмут!

Даццаху Хо ухмыльнулся.

-Хорошая байка! –одобрил, звякнув вилкой, второй глубоководник, -Будем считать, что это присказка. А вот послушайте-ка сказку. Знавал я одного начальника нашей отрядной столовой. Сущий морской ящер, что по характеру, что по внешности. Однажды он умело подкрался к наряду по кухне. Ребята справились со всей вечерней работой и отдыхали перед сном за потреблением рома, налитого для маскировки в чайник. Ну, стал наш начстол измышлять кары для мерзавцев-подчиненных. Только вот беда: наложить взыскания, которые приходили в раскаленный злобой мозжечок, у него власти не хватало. Ну, и побежал он за командиром экипажа. А дабы преступники не сокрыли улик, наложил на крышку чайника личные печать и подпись. Что сотворилось со спиртом, пока гениальный начстоловой бегал за комэкипажа, и что сказал ему экипажный, увидев на месте криминала опечатанный пустой и до блеска вымытый чайник, я думаю, объяснять не надо.

Батискафщики посмеялись.

-Ну, это тоже присказка. –возразил третий и хрустнул сухариком, -Настоящие былины о выпивке можно услышать только в отдаленном отряде, вроде того, где я служил. Особенно интересно, если команда - на разгрузке разливного пива. Рабов, понятное дело, на такие дела не посылают, приходилось нам разгружать. Мы, старшие, само собой, бдим, чтоб ни капли спиртного подчиненному в рот не угодило, но… против природы не попрешь. Знаете пословицу: сколь глубоководника не корми, все равно напьется. К вечеру моя команда - навеселе. Удваиваю бдительность. Безуспешно. Пиво сверхъестественным образом попадает в желудки моих орлов. Однако и мы, старшие, не медузой рождены, разобрался я в этой мистике. О способах разбирательства умолчу, это разговор особый и грустный. Дело оказалось не простым..., а очень простым. Ныряльщики мои перед тем как сливать пиво из цистерны, опускали внутрь цистерны большой полиэтиленовый пакет на канатике. Пиво сливали, но в пакете-то с ведерочко оставалось! Прихлопнул я это безобразие. Однако трезвость как норма жизни процветала недолго, поскольку батискафщики к любому делу подходят творчески. На сей раз источник душецелительной влаги имел подземное происхождение. Остатки пива, что после перекачки оставались в шланге в виде пены, по технологии требовалось сливать на землю. За этим я строжайшим образом следил. А чтобы не нанести ущерба окружающей среде, пиво всегда сливали строго в специально оборудованное (присыпанное песочком) место. В своей заботе о родной природе подчиненные пошли дальше нас, братьев-руоводителей и зарыли в песочке бак, накрытый брезентом, чтоб ни капли вредной для экологии влаги не пропало даром. Так что, повторяю: сколько батискафщика не корми - все равно напьется, зараза такая.

-Моя очередь. –сказал глубоководник в полосатом свитере. –Мы же все знаем, что выпить особенно хочется не в выходной, когда можно, а именно на службе, когда нельзя. Пару лет назад в нашем отряде ребята решили, что «это самое» всегда должно быть под рукой. Во время увольнительной купили ящик бренди, слили все в шаровой резервуар для сжатого воздуха со списанной торпеды, резервуар зарыли в землю рядом с управлением. А торчащую наружу трубочку с насосиком замаскировали, надев на нее сухую березовую веточку. Подошел герой-ныряльщик с бумажным стаканчиком, снял веточку, прижал пару раз насосик сапогом – получил живой водицы. Красота! Почти месяц исправно действовал автомат, регулярно подзаряжаемый ребятами. Пока наш начальник не обнаружил, что известь на бордюре стерлась. Выгнал наряд с вёдрами и кистями, приказал подновить линии. А сам, ессес-но, стоял и руководил. Отступив на шаг, он нечаянно нажал ногой на присыпанную толчеными ракушками педальку насоса. Шипение он расслышал не сразу, а вот запах бренди почуял мгновенно. Пока стоял в радостном недоумении, тонкая струйка напитка брызгала ему в зад, пропитывая штаны. Пропитала. Он поворачивается и…

-Не ромом единым пьян человек! –веско заметил рослый батискафщик. –Вот вам история трезвая, но поучительная. Школа повышения квалификации, куда меня посылали года четыре назад, находилась на территории военно-морского училища подводников. Путь нашей колонны слушателей в столовую пролегал мимо фасада училища. Слева от входа торчала бетонная скульптура знаменитого снайпера Гражданской войны, тамошнего уроженца. Её мы, будущие нырялы, из жалости именовали Упырь-С-Контрабасом. На самом деле какой-то местный ваятель (быть может, из тех же курсантов училища) попытался изобразить героя Войска Освобождения. Ружье героя оплывало прикладом на землю, и напоминало помянутый музыкальный инструмент. На голове Упыря красовалась плоская каска неизвестной армии несуществующей державы. Но это еще ничего, а вот выражение лица героя... Вообразите себе, братцы, что вы суток, эдак, трое сидели на безлюдном зимнем побережье рядом с разбитым катером. Вас не кормили, спать не давали. А теперь каждый пусть попытается представить выражение свой физиономии после того, как вы пришли в теплую казарму с чистой постелью, а рядом на столике гора еды. Да-да-да!!! выражение борьбы страстей (чего больше хочется – спать, или жрать?!) на тупой морде - вот описание этого изваяния. Так уж повелось, что, проходя мимо шедевра бетонолитейного искусства, все двести слушателей желали ему хором… Чего? Утром - доброго утра, вечером – приятных снов. Старший первого подразделения громко произносил: «Сладко спи», а все остальные делали ручкой и орали: «мурло бешеное». И вот - последний день учебы. Удостоверения о завершении курсов выданы. Ужина не будет, разъезжаемся, кто куда. Местный курсант, будущий офицер-подводник, драит шваброй ступени прямо у скульптуры. Мимо него топает наша компания. А у всех курсантов в училищах вырабатывают механический рефлекс. Если мимо идет группа, они автоматически встают «смирно», делают «равнение на строй». Наш первокурсник вытягивается в струнку, берет швабру «на караул». И тут... Нет, искалечили мы, подлецы, парня. Не стать ему адмиралом... Он никогда не сможет принять парад - ему всегда будет чудиться этот возглас. Он будет конфузиться и сматывать удочки. Именно так он и сделал, когда услышал среди бела дня наше искреннее пожелание себе любимому: «Сладко спи, мурло бешеное». Ошибиться было нельзя - он был на плацу один.

211