Чёрная Пешка - Страница 173

173

А вот с Архипелагами этот номер не прошел. Континенталы располагали безнадежно устаревшими век назад картами наших островов. Уточнить картографические данные можно было, лишь направив специально оборудованные суда к нашим берегам. Как вы сами понимаете, отважный флот Островной империи подобного не допустил и ни при каких обстоятельствах не допустит. Не поможет агрессору и попытка летящей с Материка ракеты уловить волны наших радио- и телецентров. Дело в том, что на Архипелагах повсеместно и очень широко распространена кабельная связь, а эфирной мы пользуемся редко и мало, причем при каждом случае выхода в эфир ставится завеса из помех. Так что баллистическая ракета, пущенная континенталами в нашу сторону, полетит вслепую и обречена плюхнуться в воду. Все это на Материке отлично понимают, посему пока никаких попыток угодить в нас не было. Ну, а если будут, то «Спрут» ведь не один на боевом дежурстве. Эй, эй, погодите!

-Что случилось

-Вы, Да, нарочно отвлекали меня разговорами? Что с моим фрегатом?

-Затоплен. И две «акульих» галеры на предыдущих ходах - тоже.

-Ничего себе! Тогда хожу сюда и бью вашего флагмана. Уффф, а то уж я опасался, что опозорюсь, проиграв новичку. Завтра будете брать реванш?

-А как же!

Примечания:

[1] Разумеется, в Архиве документации КОМКОНа-2 БВИ по понятным причинам этого документа нет и быть не может. Прошу извинить меня за его вольную имитацию в стиле имперской канцелярии (Сяо Жень)

[2] Около 40 минут по земному времени

ХОД 21

Мишка вздохнул, поудобнее устроился на руках и приготовился вздремнуть, сообщив напоследок:

-Вроде бы все в порядке. Выходим?

Они оказались у выхода из университета. Но теперь тут была совершенно другая дверь: квадратная, металлическая с вращающейся задвижкой. И, кажется, совершенно герметичная.

-Крути. – предложил медвежонок.

Всеслав с сомнением поглядел на плюшевого друга, но принялся вращать колесико. Потом оттянул полированную железную пластину влево. С легким механическим чавканьем она открыла проход в камеру, где стенами, потолком и полом служили голубые световые панели, расписанные непонятными электросхемами.

Всеслав осторожно вошел внутрь, дверь за его спиной тут же затворилась, камера вздрогнула и тронулась с места. Куда она двигалась, было совершенно неясно, но скорость была, видимо, приличной, и на поворотах не уменьшалась. Чтобы не свалиться с ног по инерции, Всеслав сел на пол. Однако, едва он это сделал, как камера остановилась. Теперь дверь открылась самостоятельно. Всеслав осторожно выглянул. Снаружи виднелись серые бетонные стены желоба, по которому и прибыло это странное транспортное средство. На дне желоба блестели рельсы. Снова послышалось гудение механизма.

-Быстрее! –воскликнул Мишка.

Всеслав торопливо засунул медвежонка под рубашку, выпрыгнул наружу и с ужасом увидел, как камера покатила прямо на него. Он вцепился в какой-то выступ на ее боку, подтянулся, взобрался на крышу, перепрыгнул на край желоба и оглянулся. Камера, набирая скорость, неслась в тупик. Раздался жуткий лязг и грохот, под ногами дрогнуло, от груды искореженного металлолома поднялся дым, запахло горелой изоляцией.

-Молодец, Слава. –одобрили из-за пазухи. –Только мне плохо видно в щель.

Мишка был немедленно извлечен наружу. Теперь они были в большом парке и от бетонного канала следовало идти по ухоженным лужайкам, сквозь заботливо обрезанные кусты и аккуратного вида рощицы. Всеслав чувствовал, что следует спешить. Почему – он не мог бы ответить. Просто знал, что надо бежать от чего-то. Он понесся, перепрыгивая через оставшиеся после поливки лужи, декоративных гномиков и клумбы. И вдруг остановился. Прислонившись к стволу клена, сидел рыжий пес. В собачьих глазах стекленела бесконечная боль, причинил которую он, Всеслав. Если бы взгляд пса укорял, обвинял, было бы легче. Но животному было больно. Безнадежно больно. И ничего оно от Всеслава не ждало.

-Что мне сделать? –вырвалось у Всеслава.

-Поздно. –впервые у Мишки появилась такая сухая, жесткая интонация. –Это - твоё. Заслужил. За всё платят, ты знаешь. Не задерживайся.

Всеслав побежал дальше. Он плакал.

Парк остался позади, вновь замелькали совершенно безлюдные улочки Города. По левую сторону дверей на каждом третьем доме были прикреплены какие-то таблички. Что было написано на них, Всеслав не мог прочесть на бегу, да и высыхавшие слезы мешали. Вне сомнений, надписи не сулили ничего доброго, так что приходилось ускоряться. Он повернул на улицу, которая выводила (Всеслав был уверен) к Речке. Так оно и вышло. Под ногами зашуршал серый пляжный песок, здесь многочисленные люди били по мячам, лежали и загорали, шли к воде, ели мороженое. Дети усердно воздвигали у самой воды причудливые дворцы и крепости из мокрого песка.

-На тот берег. –подсказал медвежонок. Всеслав сам знал, что так и надо сделать. Не раздеваясь, он бросился в Речку, которая оказалась теплой и неглубокой, перешел ее вброд, держа смущенно хихикавшего Мишку над головой. Когда он выбрался на невероятно илистый противоположный берег, почему-то был в одних плавках.

-И не такое случается. -иронически утешил плюшевый спутник. Всеслав вздохнул и трусцой направился по чмокающему илу к ивовым зарослям.

Саракш, Многорыбье

Борт легкого крейсера "Спрут", Островная империя

173