Чёрная Пешка - Страница 159

159

Постепенно Всеслав перестал видеть в названии лагеря изощренную насмешку над узниками. Это была Система. Бездушная, но внутренне непротиворечивая. Кровавая, но целостная. Подавляющая, но рациональная. Система полной замены личности всякого проходящего сквозь нее.

Чистилище.

Но были единицы, подобные песчинкам, попадающим на шестерни великолепно отлаженного механизма. Судьба песчинок, само собою, оказывалась незавидной, они исчезали без следа. И машина даже на долю секунды не останавливала и не замедляла работы. Тем не менее душераздирающий скрип свидетельствовал о существовании такой песчинки.

Всеслав запомнил своего соседа по колонне, когда они входили в лагерь. Это был средних лет улумберец, бывший декан закрытого властями за ненадобностью университета, профессор, кажется, математики. Позавчера отряд № 82 получил наряд на работы в камнерезный цех. Там уже трудились «зеленые». Произошло чрезвычайное происшествие, вопиющее нарушение устава лагеря. Стражник обнаружил, что «зеленый» номер такой-то ухитрился зайти за угол и с закрытыми глазами привалился к дощатой стене. Таких в лагере называли «тенями». Они теряли всякое желание жить, охрана легко это замечала и, поскольку раба из такого заключенного было невозможно сделать, «тени» подлежали ликвидации в назидание остальным.

-Лодырь! – с безмерным удивлением заключил боец береговой охраны, - Значит, ты хочешь, чтобы за тебя работали другие? Но это же несправедливо! Нарушение главного закона империи! Или ты саботажник? Вредитель? Желаешь сорвать план распилки камня? Совсем плохо! Эй ты, зародыш, живо сюда!

Он указал стволом автомата на Всеслава. Когда тот, подбежав, вытянулся «смирно» и открыл рот, чтобы представиться, как того требовали правила, береговик небрежно махнул рукой:

-Хотя… Нет, отставить! Продолжать работу. Лучше ты подойди.

И охранник вызвал бывшего профессора.

-Видишь эту «зеленую» тварь? Сейчас я остановлю конвейер, по которому камень движется к пилам, а ты привяжешь тварь к ленте. Веревки возьми в подсобном помещении. Скажешь, что я велел.

Улумберец вздрогнул и отрицательно покачал головой, чем вогнал бойца в глубокое изумление! Возможно, стражник, будь он один на один с математиком, не стал бы возиться с ним и просто пристрелил. Но совершенно неожиданно для Всеслава, исподтишка следившего за всем происходящим, береговик выказал тонкое понимание проблемы. Ведь заключенные видели этот уникальный для лагеря случай неповиновения. Боец вздохнул, приказал и «зеленым», и «сиреневым» прекратить работу и построиться в две шеренги друг против друга. Потом поставил профессора на колени, точным ударом приклада рассек ему кожу на лбу. Без малейшего гнева повторил приказ. Улумберец молча покачал залитой кровью головой.

-Что ж, будь по-твоему. – пожал плечами боец, - Попробуем наоборот. А ну-ка, ты, тварь, привяжи слизня к конвейеру.

Бледная до синевы «тень» умчалась за веревками, тут же вернулась и накрепко прикрутила математика к железным звеньям конвейера.

–Поехали! –скомандовал стражник. Лязгнули колеса, конвейер повлек казнимого к восьми сверкающим параллельным полосам ленточных пил. Профессор зажмурился так, что исказилось лицо. Когда грубые ботинки улумберца находились футах в десяти от пил, береговик снова велел остановить устройство.

-Отвяжите его. – сплюнув, сказал он. – Ползи ко мне, урод сиреневый. На коленях!

Он поддел стволом карабина дрожащий подбородок математика.

-Ну, а теперь, -сказал боец внятно, -выполни приказ.

Перед объятым ужасом строем улумберец трясущимися руками привязал несчастного «зеленого» к конвейеру.

-Опусти рубильник.

Профессор, двигаясь, словно зомби, привел конвейер в движение. Раздался и тут же оборвался дикий нечеловеческий визг.

Просто расстрелять улумберца было бы ошибкой. Он бы погиб, но последнее слово все-таки оставил за собой. Требовалось растереть в порошок принципы его прошлой жизни, что и было сделано. Включив рубильник, он стоял с лицом мертвеца. А «сиреневые» оцепенели от ужаса, мысленно благодаря богов, что не оказались на месте профессора.

-Сними нашивку. –все так же бесстрастно распорядился стражник, - и встань в строй. Э нет, теперь иди туда!

Он качнул карабином в направлении отряда «дзэ-зеленых». Шаркая подошвами и горбясь, профессор занял место казнённого в шеренге рабов. Он не просто наследовал уничтоженному узнику. Он сам стал «тенью». Сегодня, то есть два дня спустя, его мимоходом пристрелили за какое-то нарушение, причем никак не связанное с этим инцидентом.

Всеслав поежился от этого воспоминания. «Ну, и как бы ты сам поступил, если бы охранник не передумал в последний момент и заставил тебя казнить ни в чём не повинного человека?» -спросил он себя. «А что, был выбор?» -мгновенно последовал холодный ответ. Впрочем, Пешке, как и Гурону, было проще – сказались результаты психокондиционирования. А вот саракшианцы тогда получили еще один сокрушительный удар по обломкам прежних норм сознания.

Между тем, в жизни восемьдесят второго отряда произошли перемены. Вчера и позавчера дни прошли без вывода на работы, строевые упражнения на плацу были сокращены до получаса. Вместо этого проводили уроки разговорного эм-до. Заставляли читать вслух и пересказывать написанные на этом диалекте правила лагерного поведения, лагерные новости, или тексты из школьных учебников природознания.

Сегодня фрегат-лейтенант Хацуко Зо вывел отряд к воротам лагеря, скомандовал «Вольно» и, медленно прохаживаясь вдоль строя, заговорил:

159